"Когда пришло время драться с ними насмерть" немного не сочетается с предыдущим предложением. С кем с ними?

продолжение (Глава 14, 7.3):

– А зачем?! – искренне удивился Окто. – Уберу тебя, автарх, а после займусь исследованием Преддверия…

Диана незаметно для врагов сместилась чуть в сторону, открывая сектор для стрельбы. Ассистентов она перестреляет быстрее, чем те шевельнутся.

– Разве я мешал тебе изучать этот зал, Окто? – безумца нельзя убедить, но его можно отвлечь, отговорить.

– Ты вправду не понимаешь… – рассерженной змеюкой зашипел учёный, – творцам нужна свобода. Твоя автархия губительна для истинного разума!! – теперь Окто кричал, брызжа слюной. – И оружие “зверушке” не поможет. Её бластер заблокирован, как и твои особые способности. Ты проиграл, мальчишка!

– Я так не думаю, – покачал головой Тараш, – добровольно в портал ни я, ни моя жена не полезем. Попробуешь запихнуть силой… хм, а силёнок-то хватит, кир Улаи? – Окто отшатнулся, отступил ещё на шаг и беспомощно взглянул на своих ассистентов. Он что, всерьёз полагал, что Тараш с Дианой по его команде безропотно проследуют в этот странный пузырь? – Скажи, ты уверен, что эта голубая хрень – именно портал, а не что-то другое, например, новая разновидность шаровой молнии?

– Уверен. Я всё рассчитал! – Окто сузил глаза, сжал ниточкой губы, разве что ножкой не топнул. – А ну-ка, марш в портал!! – сорвался на визг сумасшедший учёный.

Тараш поморщился. Это что было, ментальная атака, или истерика? Скорее, истерика. Диана даже не шевельнулась. Ну да, Окто заблокировал таланты хакера, а вместе с ними и саму возможность ментальных манипуляций. Это явления одной природы.

"– Мина! – крикнул Фумо. – Термоядерная!!" какой кошмар!
Ужас! Диана конечно молодец, спасла всех присутствующих и население Зои. Действовала не думая, что ей ещё оставалось?
Но вдруг пузырь это действительно портал и мина взорвется уже на Фелле?
Тараша ожидают жуткие минуты, если не дни/месяцы пока не удастся установить что собой представлял пузырь и где взорвалась мина.

продолжение (Интерлюдия 7, 1.2):

Как и почему впали в застой?

Коллеги, конечно, по-доброму посмеялись над неуклюжестью Распорядителя Игры, но ошибка мудреца была им даже приятна. Предтечи не любят безупречных учёных, им завидуют, исподтишка мешают в делах. И как приятно узнать, что тот, кого мыслили высшим, только незначительно опередил в развитии всех прочих и тоже порой совершает ошибки!

Вопрошающий Всех не спорил, не пытался объясниться, его устроило улучшение социального климата и потеплевшие отношения с коллегами. К тому же он действительно был виновен. Не во взрыве, понятно – в том, что доверился недоразвитым существам и опрометчиво посчитал их практически равными прочим предтечам.

Честно говоря, предпосылки так думать были. По своему потенциалу, если не принимать во внимание иную физическую природу, помощники находились лишь на ступеньку ниже своего создателя, но так и остались существами неорганизованными и безответственными.

Это и привело к трагедии – хорошо, что была утрачена лишь незначительная часть информации об удалённой от центра событий игровой области. Вряд ли там было что-то интересное… или, всё-таки, было?

В любом случае, возиться со случившимся недоразумением некогда: Великая Игра закончила эпоху предварительного развития и была готова перейти к новой фазе. Аккуратный анализ старта и начала Игры подтвердил, что в модели никаких отклонений от генеральной последовательности событий не наблюдалось. Все флуктуации учтены и признаны малозначимыми. Ознакомившись с выводами искинов, предтечи согласились продолжить этот масштабный эксперимент.

продолжение (Интерлюдия 7, 1.4):

Подобные мысли-грёзы заставляли плазму внутри истинного тела Вопрошающего Всех кипеть и выплёскивать наружу многочисленные протуберанцы. Ведь нет никого, кто играется в предтеч так, как они сами – с Великой Игрой?! Или, всё-таки, другие есть?

Хорошо, что эти ощущения – просто морок. Во Вселенной нет никого, кто был бы древнее предтеч. Без них прошли разве только первые семьсот миллионов лет её существования. Все последующие эоны, начиная с рождения галактик, древнейшие наблюдали лично.

Бессмертным энергетам некуда спешить, и всегда есть время подумать. Впрочем, саму концепцию времени они осознали сравнительно поздно, и лишь тогда обнаружили, что не развиваются. Поначалу их всего лишь обеспокоило замеченное противоречие. Вселенная меняется, предтечи же неизменны… что, вправду? Или им это мнится?

Быть может, есть те – или тот, кто положил начало и Вселенной, и самим предтечам, Тот, Кто Играет в Величайшую Игру, масштабы которой Вопрошающему Всех своим ограниченным разумом не охватить? Может так статься, что и они, и их помощники, и их смертные творения – чужие игрушки? Миллиарды лет предтечи наблюдали за развитием Вселенной и иногда обнаруживали неуловимые свидетельства того, что ранее существовали Другие… 

Другие! Вселенные, предтечи, Великие Игры.

О, каждый факт сам по себе незначителен – где-то нарушен баланс элементов, где-то светит звезда в три раза старше, чем сама Вселенная, что-то давно и надёжно забытое порой всплывает в памяти Вопрошающего Всех.

Того, Кто Ничего Не Забывает…

Пусть это останется секретом. Пока останется.

продолжение (Интерлюдия 7, 2.2):

– Дурак! Ты не понимаешь, – с досадой отметил Дарлан удивление Шиффера, – никак не желаешь понять, Марсель… а ведь давно не зелёный лейтенант, не фрегат-капитан, отвечающий за один единственный корабль. – Министр с кряхтением выбрался из глубокого кресла и, шаркая ногами, подошёл вплотную и ткнул пальцем в погоны. – Адмирал, мон Дьё! А мыслишь как мальчишка. У тебя в башке только драки… да бабы!

Вот этот намёк Марсель понял сразу. Что бы там ни твердил Жан-Пьер, как бы ни ругался, а Энжель всё равно вскоре станет мадам Шиффер. Это не обсуждается.

Дарлан заглянул в глаза ученика и недовольно крякнул, будто прочёл его мысли.

– О чём я и говорю –  только бабы на уме!

– Прости, гра адмирал, – поспешил поправить начальника Шиффер. – Не бабы, а одна единственная. Неповторимая. Невеста!  

– Пфф! – поперхнулся Дарлан и отвернулся, чтобы собеседник не заметил его хитрую улыбку. – Вижу, что у тебя сейчас на уме только свадьба. Успокойся, я “за”.

– Спасибо, Жан-Пьер.

– Был бы против, не отправил Энжель на твой корабль, – вот теперь Дарлан смеялся уже открыто, – я рад, что девочка попала в надёжные руки… хи-хи! И ты тоже!

Марсель неожиданно для себя покраснел.

– О-хо-хо! – ещё больше развеселился министр, заметив смущение Шиффера. – Ха-ха-ха! Спишу-ка я тебя на “зелёную лужайку”[i], мон ами, пока ты в космосе дел каких не наворотил. Заодно свадьбу отгуляешь. Через годик посмотрю – может, и в строй верну!

Шаркая ногами и продолжая хихикать, Дарлан направился к креслу. Слова учителя крепко зацепили Злыдня.

продолжение (Интерлюдия 7, 2.3):

На “лужайку” всегда списывал он, не его. Но тут, как говориться, всё бывает в первый раз. Другое дело, что только сейчас Марсель заметил, сколь сильно постарел за минувшие полгода его учитель и друг. Тогда он был стареющим мужчиной, сейчас выглядел глубоким стариком.

– Не хочу на берег… – бросил Шиффер в спину адмирала. – …Чем я провинился? Задание выполнил, морячков освободил, добыл ценную информацию!

Дарлан резко обернулся, его глаза почернели от откровенной злобы. Шиффер отшатнулся. Что, чёрт возьми, тут произошло? Происходит?!..

– В жопу такую информацию! – внезапно вспылил министр. – Всякий флотоводец обязан в первую очередь быть политиком, дипломатом и только потом военным моряком. С той силой, что у тебя, забрать моряков было несложно, но это… не следовало делать жёстко. Требовалось убедить оппонента… мягко договориться… а объединённая эскадра демонстрировала бы, что… а! – раздосадовано махнул рукой Дарлан и рухнул в кресло. – Садись, что ли! И… извини, устал. А ещё этот твой рапорт.

Марсель осторожно присел на краешек гостевого кресла и приготовился ждать разъяснений. Что они последуют, Марсель не сомневался, иначе с чего бы Жан-Пьер извинился?

– Что случилось, учитель?

Тот промолчал. Дарлан смотрел перед собой, машинально пожёвывая губы. Размышлял, иногда бросая взгляд на застывшего перед ним Шиффера. Минута, ещё одна. Наконец, министр решился и жестом активировал перед Злыднем виртуальный экран с каким-то документом.

Ух ты! Да, теперь централам будет точно не до Тараша. Окинори повезло.

продолжение (Интерлюдия 7, 3.2):

Дарлан тяжело поднялся с кресла, открыл встроенный в стену сейф, достал из него странный предмет и положил перед Шиффером.

– Что это? – тот удивлённо повертел в руках увесистую корягу явно искусственного происхождения.

– Ручное оружие итари, Марсель. Аналог нашего стандартного офицерского бластера.

“Сразу видно – эта вещь сделана чужими. С ходу не скажешь даже, из какого материала!”

– Я понял, Жан-Пьер, – Шиффер нехотя отложил бластер чужих в сторону.

В своей ненависти он неправ. Если он смог перешагнуть через себя, помириться с Рифли, сотрудничать с Райт-Берковым, так надо установить отношения и с Окинори. Тем более, что он сам и его сородичи весьма похожи на людей. Их поделки узнаваемы, лучше, намного совершеннее, но в них чётко прослеживается преемственность от цивилизаций Центральных Миров.

Автархия охотно принимает у себя людей, ставит их на ответственные должности и вовсю сотрудничает с изгоями. Пока только с Новой Русью и Нихон, но лиха беда начало. И – да, Автархия  ни на кого не напала первой.

Даже на эскадру централов, хотя Шиффер вёл себя нагло. Думал, что имеет дело с дикарями. Как ни горько признавать ошибки, Марсель сам спровоцировал тот конфликт, в котором потерял “флореали”.

– …Скажу больше, Марсель, – подвёл неприятный итог беседы министр, – даже если ты прав и властная верхушка Автархии Медео – не люди, глупо отталкивать потенциального союзника и превращать его во врага. Тем более, в тот момент, когда мы остались наедине с итари.

продолжение (Интерлюдия 7, 3.4):

– Да, Жан-Пьер! – Шиффер поспешно встал и, как положено, вытянулся по стойке “смирно”. – Разреши отозвать мой рапорт, гра министр?

– Не возражаю. Считаю, что твой доклад следует основательно переработать. А пока ты выведен в резерв!..

– Есть в резерв, гражданин министр! – во всю глотку гаркнул Злыдень, и Дарлан замотал головой. Оглох, мол!

– Вольно, клоун! Иди! – министр поковырялся в ушах.

Злыдню всё было ясно. Жан-Пьер боится потерять дочку. Оставить Марселя на службе – Энжель будет служить рядом с мужем и в каждом походе снова рисковать жизнью. Списать Шиффера  подчистую – так он быстро с тоски загнётся, а за ним и Энжель, Дарлан знает характер дочки.

Лучший выход – отправить “на берег”. Медовый месяц, знаете ли, трам-пам-пам и всё такое прочее. Глядишь, дочка забеременеет. Когда же родится ребёнок, она волей-неволей выкинет всю свою “пустотную” дурь из головы. Конечно, этот поступок выглядит как манипуляция… ну и что? Раз у Дарлана есть возможность уберечь близких от непонятной войны, так ради блага Энжель почему бы не убрать их обоих с игровой доски?!

– В конце-то концов, все мы – чьи-то игрушки… – философски вполголоса подытожил разговор Жан-Пьер и совсем уж шёпотом добавил, – …не обижайся, Марсель.

Услышал!

– Я всё понимаю, мон ами. Искренне скажу: “Спасибо!” – Злыдень обернулся у самой двери. – Плохо быть чужими игрушками. Свои вовремя прячут в сундук!

"и теперь до Медео и выскочки Окинори никому в Адмиралтействе не было дела" - мне показалось многовато "и", или если так оставить то привычнее звучит "и теперь до Медео и ДО выскочки Окинори никому в Адмиралтействе не было дела".

"во любом случае не больше" - "В любом случае не больше".

Хорошая книжка. Спасибо. Жаль что уже видимо заканчивается.
А Тараш так и не связался с Феллой!!!

продолжение (Интерлюдия 7, 4.1):

4

– Нет, профессор. В ближайшее время вернуться в Медео, мать её, не получится… – Вильям Александер брезгливо отпихнул прочь инфор с заявкой на продолжение ксеноархеологической экспедиции. – Адмиралтейство отзывает корабль Его Величества “Эдинбург” домой.

– Но, капитан, наука требует…

– Наука, мать её, всегда молчит. В отличие от вас, профессор. Ваше поведение недопустимо, сэр!

– Да поймите же, Золотой Зал Медео – величайшее открытие в истории человечества. Его стены покрыты табличками с надписями на древнем аглике. На аглике, чёрт вас возьми, сэр! Представьте себе – в тысячах световых лет от Колыбели человечества за сотни тысячелетий до появления первых человеческих цивилизаций кто-то уже говорил на аглике!..

– Ну и что? – в словах Александера было столько скепсиса, что хватило бы на всё Королевское Научное Сообщество. – Что Новому Авалону с этих закорючек на плитках? Будь там золото, мать его, стоило бы суетиться! А спектральный анализ материала плиток показал, что это никель, профессор. С малыми добавками скандия и рения. Ничего особо ценного!..

продолжение (Интерлюдия 7, 4.3):

А вообще эта истерика показалась Вильяму наигранной, неестественной. Можно было бы понять, если бы профессор рассвирепел, когда Александер отдал приказ на эвакуацию экспедиции с Зои. Почему сейчас?

Откровенному бреду о каком-то там величайшем открытии, о древности человеческой расы фрегат-капитан ни на грош не поверил. К счастью, Вильям Александер получил классическое образование, положенное аристократу, и прекрасно знал цену всем “убедительным” доказательствам учёной братии. Странно, что поверил профессор, его образование было не хуже.

Артефакты Золотого Зала?

Полгода назад, когда фрегат-капитан увидел первые изображения Золотого Зала, полученные учёными с помощью микродронов, Вильям готов был махнуть рукой на мелкие, неудобства. Ради золота, ага – не из-за глупых табличек! Какая удача, что он решил перепроверить данные, полученные учёными. Итог – ни золота, ни знаков древнего аглика на табличках. Биться за дешёвый никель с кошмарными кораблями местного вождя Окинори и губить “Эдинбург” Александер не желал. Артефакты древних нелюдей? Чёрт возьми, так и на старушке Земле разных артефактов не счесть, и изыскания проводить там намного комфортнее.

Изучая стерео о расправе кораблей Окинори над армадой Новой Ганзы, Александер был искренне рад, что успел ноги унести. Да и профессор, мать его, тогда полностью его поддержал.

продолжение (Интерлюдия 7, 4.5):

В нормальном порту всем этим занимался бы старпом, а тут все вопросы пришлось решать Вильяму. Когда же настало время сниматься с орбиты и уходить в разгон, охрана обнаружила пропажу, мать его, профессора.

Торопливое расследование ничего не дало. Учёный просто исчез из карцера несмотря на все замки и круглосуточный аппаратный контроль. Был человек – и нет.

Куда пропал – чёрт его знает?

Подозрения фрегат-капитан Александер предпочёл держать при себе. Уступив своей одержимости Зоей, учёный сбежал к медейцам, да ещё прихватил с собой материалы по всем исследованиям Золотого Зала.

О том, что настоящий авалонец может сбежать к варварам, – да не просто к дикарям, а к изгоям! – Вильям даже помыслить не мог. Для него поступок профессора стал шоком. Он даже собрался было требовать, чтобы туземцы возвратили похищенного, мать его, учёного.

Но тут на корабль не вернулись из увольнения чуть ли не сотня матросов и старшин, и “Эдинбург” срочно покинул Край Света и Новую Русь.

В корабельном журнале появилась запись о массовом дезертирстве нижних чинов. Во всём оказался виноват профессор. Он, мать его, прельстил наивных матросов блеском поддельного золота.

Хорошо, когда есть кого назначить виноватым.

А как же фантазия читателей?! К основному сюжету книги приключения авалонского профессора отношения не имеют. Сбежал... и ладно. В каком-то смысле кир Окто тоже сбежал.  В последней (14-ой) главе книге подробно показан результат работы ментальной ловушки...

продолжение (Интерлюдия 7, 5.2):

– Ты жив, Вова!!!

– Только милостью Божьей – не твоей… мама.

Анастасия Романовна бессильно упала в мягкое глубокое кресло, закрыла лицо ладонями и горько зарыдала… не забывая следить сквозь пальцы за настроением сына. Поганец не проявил ни капли сочувствия.

Даже платка не протянул!

“Что, я сказала это вслух? Дура”.

– Крокодиловы слёзы, матушка. Хотя твоя самокритика мне приятна.

Если бы взглядом можно было раздавить, Владимир сейчас превратился бы в лепёшку. В глазах матери царь увидел только злобу и готовность убивать. Очевидно, Анастасия Романовна видела перед собой не единственного сына, а лютого врага – такого, что не грех отравить или убить каким-нибудь ещё способом. Главное, чтобы смерть была особа мучительной и страшной.

Владимир привык к такому взгляду.

Собственно, царица-мать Анастасия Романовна скончалась несколько месяцев назад, когда согласилась участвовать в мятеже. С того времени в человеческой оболочке поселился "демон". Страшная ментальная болезнь, именуемая “деменция”. Люди лечить её не умеют, могут лишь облегчить симптомы и замедлить деградацию когнитивных способностей.

– Хорошо… сынок, – надо же, ещё помнит! – я готова отправиться в изгнание… в Центральные Миры. Свяжись с лигийцами, закажи несколько мест на их корабле для меня и свиты. Распорядись прислать слуг собрать мои вещи!..

продолжение (Интерлюдия 7, 5.4):

– Нет, мама. В Центральных Мирах тебе не место!

– Это ещё почему?! – искренне возмутилась Анастасия Романовна. “Надо же, и это забыла!”

– Изгоев никто там не ждёт, да и лигийские корабли тебя на борт не возьмут. Я тебя отправлю в Медео, к великому князю, моим личным посланником.

– Окинори?! Помню-помню, очень симпатичный и перспективный мальчик! Я ещё думала выдать за него племянницу, да ты не дал!.. – Владимир не стал возражать, что на самом деле всё было по-другому. Какой смысл спорить с болезнью? – Ты это хорошо придумал. В этом поручении нет умаления твоей и моей чести, я поеду.

– Павел Алексеевич, боярин Шумилин, и контр-адмирал Виктор Сергеевич Кан составят твою свиту, мама, и помогут в переговорах.

– Пашу и Витю помню, дельные ребята. Пригласи их ко мне, побеседую, чтобы они в лужу не сели на людях. И вели прислать фрейлин – пусть соберут меня в дорогу.

– Поручение срочное, матушка, да и старые вещи тебе не понадобятся. Мода ныне быстро меняется. Закупите всё, что понадобится, прямо на месте. Вот, возьми, – царь протянул Анастасии Романовне защищённый контейнер с инфором. Демон должен быть уверен, что действительно выполняет поручение царя. – Передашь князю Тарашу лично в руки, матушка. Счастливого пути, лёгкой дороги!

–  Не боись, не подведу! – царица-мать сдержано поклонилась, нацепила на лицо свою самую доброжелательную маску и, выпрямив спину, твёрдой походкой покинула кабинет сына.

продолжение (Эпилог 1, 1.2):

Да и магия стала какой-то более утилитарной, совсем не возвышенной. Все силы тратятся либо на безопасность и оборону, либо на “не-игрушек”, обосновавшихся на Таетенуи. Такое положение дел не радовало коренных феллийцев.

Настроение самых нетерпеливых сограждан отлично чувствовал бывший экзарх Феллы Омео Атери и старался использовать эти настроения на полную катушку. Он выступал по поводу и без оного, взывая к общественному мнению, и упрямо тянул одеяло власти на себя. Шансов вернуть власть нет, но Омео с завидным упорством каждые три-четыре декады выступал перед согражданами.

Лейтмотив всех обращений Омео к народу был до неприличия прост: “Пока одни надрывают жилы в глубоком тылу, терпя лишения и сгорая от беспокойства, автарх развлекается на фронте!” Ведь каждый маг Феллы в глубине души уверен, что сделал бы всё лучше кира Тараша, уж он-то решил бы проблему безопасности эффективнее и быстрее!

Увы, распоряжения автарха категоричны, и к управлению делами в системе Соле допущены немногие – представители семьи Окинори, его тёща Ауи Атери и некоторые коллеги верховного доместика Феллы. Томео старался изо всех сил, но он не политик и перепалку с опытным Омео помалу проигрывал. Предусмотрительный сын и тут подстраховал отца: все без исключения искины безоговорочно поддерживали Томео. Но они не смогли запретить бывшему экзарху в очередной раз обратиться к народу Феллы, чем тот охотно воспользовался. 

продолжение (Эпилог 1, 1.4):

Ну что может сказать своему народу бывший глава Конвента? В очередной раз посетовать на несправедливость Вселенной, да на глупость коллег, долгое время запрещавших военные разработки и тем поставивших Феллу на грань уничтожения?!

– …Именно поэтому я призываю всех граждан Феллы отказать автарху в доверии и вернуть власть Конвенту! – в который раз повторяя эту фразу, Омео не сомневался, что однажды его призыв услышат. Не очарованные феллийцы, нет – искины. Он говорил только для них, но их Главные управляющие молчали. Как обычно. Что ж, ещё не время. Омео подождёт. – Благодарю, верховный доместик. Я готов ответить на вопросы.

– Прекрасная речь, кир логофет! – Отец автарха манерно похлопал в ладоши. – Всем хороша, да мне кажется, что чуть-чуть длинновата и… ты ведь уже её произносил? Раз пять или шесть? Пора придумать что-нибудь новенькое!

Его оппонент люто ненавидел свой титул советника по экономике. Особенно потому, что советы Омео оказались никому не нужны. Он проглотил оскорбительный выпад, просто пожал плечами и собрался сесть на своё место. На этом моменте Томео распускал заседание, но сегодня вопреки обыкновению не спешил. Аудитория оживилась, число синих огней сразу резко возросло.

Что-то случилось? Что пошло не по плану?

– Постой, дорогой друг! Поздравляю тебя…– вот тут Омео действительно удивился. Он начал лихорадочно припоминать торжественные даты, но ничего не находил.  Томео искусно держал паузу, с усмешкой наблюдая за метаниями вечного оппонента. – Ты стал дедом! Я тоже.

– Как это?!.. –  совсем растерялся Омео.

– Как? – поддразнил его Томео. – Естественным образом, дорогой друг. Знаешь ведь, откуда дети берутся?!

Окто и профессор - безусловно. Царица-мать - нет, она же не посещала Преддверие. Пока не посещала ;-)))

продолжение (Эпилог, 2.2):

– …Рад сообщить, кирие, – вкрадчиво начал Томео, более не обращая внимания на своего вечного оппонента, – что база на Таетенуи установила надёжную двухстороннюю связь с экспедицией автарха. Бандиты, напавшие на Феллу, уничтожены. Все упоминания о системе Соле стёрты из информационных хранилищ предтеч. Экспедиция Тараша выполнила свои задачи. Отныне мы полностью свободны. Создатели окончательно забыли о нашем существовании!..

Что именно сказал доместик, до Омео дошло не сразу. Когда же он понял, эмоции сами собой заставили синий огонёк вспыхнуть над его поднятой ладонью.

Весь огромный зал сиял пронзительным небесно-синим цветом. Такого единодушия Омео никогда ранее не видел. Феллийцы дружно выражали своё одобрение. Даже представители партии консерваторов не пытались обозначать особое мнение. Возможно, они просто ошарашены новостями и не знают, как реагировать, чтобы не утратить и без того слабую поддержку сообщества, и просто подражают своему лидеру. Пока ещё лидеру.

После столь многих просчётов Омео более не может возглавлять оппозицию правительству автарха. Да и сохранится ли теперь эта самая оппозиция или рассыплется на множество осколков?

– …Налажен надёжный обмен данными с Автархией Медео, –  продолжил Томео, когда страсти слегка улеглись. – Так называется феллийское государство, официально созданное автархом на поле Великой Игры предтеч. Нам, кирие, переданы весьма подробные данные о внешнем мире и о политическом климате в цивилизации “игрушек”.

Поправил, спасибо.

продолжение (Эпилог, 2.4):

Как известно, нет ничего более постоянного, чем что-либо временное, так что население Зои за минувшие пять лет выросло до трёх с четвертью миллионов.

Самая простая пища, кров да безопасность – большинству людей, бежавших от войны, Зоя казалась раем. Вертикальные фермы в избытке производили пищу, роботы возводили новые городки, за порядком следили искины и неподкупные сайко. ФАМ с лёгкостью отбил несколько вторжений, благодаря чему Автархия прочно завоевала место в ряду развитых человеческих государств.

Однако теперь форпост на Зое ещё более нуждается в увеличении числа настоящих феллийцев. Устойчивость социума требует увеличить их число раз в сто, до тысяч тридцати или сорока. Решение очевидно. Увы, портал пригоден лишь для обмена информацией.

Пополнение придётся переправлять на звездолётах.

Новые гипердвигатели позволяют ограничить такое путешествие единственным длинным прыжком. Проблему представляет лишь то, что этот прыжок будет в одну сторону. Любое перемещение в систему Соле по-прежнему поставит под угрозу само существование Феллы.

Ни автарх, ни верховный доместик рисковать не хотели. Если незаметно переправить всех феллийцев и жителей Таетенуи на Зою, а спустя некоторое время уже под эгидой Автархии Медео как бы заново открыть звёздную систему Соле, лишённую всякой разумной жизни, и легально занять “свободные” территории… логика Игры всё это нормально “скушает”.

Но сначала феллийцам нужно выстоять, стать “своими” в Мире Игрушек – а после, глядишь, и Великая Игра пойдёт по-другому!..

"Мирах вспыхнула война" и далее "благополучие разрушила война" слишком близко "война".