Появились первые идеи, как выполнить просьбу Никольского. Та хижина на опушке леса, она точно такая же, как и тысячи типовых охотничьих избушек, понатыканных по всей Канаде, Скандинавии, Сибири, Тибете.

Помнится, точно такую же хижину лет пятнадцать назад возвели в Воронежском парке развлечений.

Точно, там какое-то время работала кафешка. Правда, через год-другой домик закрыли на реконструкцию, хм.

А что если эти избушки, рассеянные по Земле и Арде, подготовлены в качестве локаций – кажется, так подобное место назвала Алиса? – для дверей… идеальное прикрытие для разведки! Не зря же хижина долгое время висела на балансе Агентства внутренней безопасности! Сразу захотелось проверить состояние избушки.

С трудом себя удерживаю и возвращаюсь к тетрадке.

“…Продолжаю беседовать с Алисой на тему мгновенного перемещения. Моя красавица охотно объясняет, рассказывает, учит. Не понимаю, зачем? Откуда такое доверие? Девочка хоть числится моим петом, ведёт себя независимо. Захочет – уходит, но пока всегда возвращается. Шпионка длинноухих?

Нет, ерунда. Алису не интересуют человеческие секреты. Она просто меня учит, а заодно играет в любовь. Ей нравятся мои поцелуи, ласки, если проявляю настойчивость, легко позволяет и остальное. Да, признаюсь, я влюблён в эту чертовку по уши. Похоже, безответно. Алиса просто развлекается! И постоянно учит.

Оказывается, звери для мгновенного перемещения по здешним джунглям используют не двери, а калитки и окна. И одни, и другие открываются одинаково, но калитки хороши для  одиночного перехода, тогда как окна годятся лишь на то, чтобы осмотреться в новом месте прежде, чем туда идти".

С его слов, война – это обратная сторона той монеты, что называют “жизнь”. Можно тысячу лет рассуждать о душе, совести, чести, но первый реальный бой всё расставляет по местам без всяких там “философий”.

Первые записи Хищника Барнса по-солдатски просты, не замысловаты, они скупо повествуют о боях за Нуменор. Там нет ни строчки о личной жизни, зато столько сомнений, боли! Я тоже первые годы  своей армейской службы искал ответы на эти вопросы.

Почему вслед за разумом всегда приходит война?

В сумраке древнего безмыслия она просыпается вслед за разумом, но поначалу притворяется обычной охотой. Добычей пропитания. Она ещё ищет оправданий в том, что защищает близких от опасных тварей, обороняет охотничьи угодья. Затем война занята тем, что устраняет угрозы со стороны опасных тварей. Потом в их число попадают разумные соседи по планете, и тогда война перестаёт скрываться, маскироваться. Разворачиваясь во всю мощь, война даёт безжалостный пинок прогрессу. Не спи, шевелись! Альтернатива – премия Дарвина.

Возможно, высокоразвитые разумные существа, вроде тех же фалари, способны существовать без войн,  избегать насилия и, тем более, убийств?! Сомневаюсь! Сколько их было, когда создавали Арду? Полтора десятка?

А куда пропали остальные умники, заработали свою премию Дарвина, ведь так?

А эти сочли за благо затаиться в небытии за пределами родной Вселенной. Но война нашла их и тут, иначе фалари до сих пор руководили бы жизнями длинноухих, и не только их жизнями, и обучали бы разумных миролюбию. Терпимости. Толерантности, прости боже за столь гадкое слово! Однако их нет.

Сгинули, но оставили в наследство обитателям Арды войну.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

У тех магии не было вовсе, что дало повод Большому Кругу вождей решить, что в этот раз завоевание пройдёт без особого труда. Да, людей в Нуменоре много. Но физически любой человек намного слабее орка, а химические огнестрелы людей, образцы которого собрали разведчики, неспособны на равных конкурировать с метателями плазмы, что держат руки детей Широкой Степи.

Вождь вождей, однако, призвал не спешить и оказался прав.

Кланы, которые направили свои рейдовые группы в Нуменор, понесли огромные потери и с большим трудом смогли вернуться живыми на Широкую Степь. Оказалось, что у людей есть и крайне эффективные огнестрелы, и боевые роботы, и летательные аппараты. В первый раз разведчики ничего подобного не встретили просто потому, что появились в мирном месте, населённом самыми обычными фермерами и рыбаками.

Часть взяли в плен и увели на Широкую Степь, остальные же разбежались и подняли тревогу. Из-за этого все последующие рейдовые группы сталкивались с воинами, и набрались сильных впечатлений от таких встреч. Так что те, кто уцелел в боях и вернулся в свои стойбища, не имели ни малейшего желания повторно идти в Нуменор.

Вдобавок перед шаманами Широкой Степи возникли и чисто технические трудности. Окна, калитки, двери открываться не желали, действующих врат или порталов шаманы Широкой Степи не обнаружили. Двери, что ранее использовали разведчики и рейдеры, приводили их в подвалы и подземелья Арды и имели недостаточную пропускную способность.

Для масштабного Вторжения они не годились, как и тропы, что светлые, что тёмные. 

2

Нужна ли жителям Широкой Степи планета, значительная часть которой покрыта водой, а суша густо заросла непролазными джунглями и дремучими лесами? Была бы та незаселённой, чистенькой, даже тогда Вождь вождей засомневался бы, стоит ли овчинка выделки. А так... за что воевать? Сражаться насмерть за ненужные скалы, заросшие лесом, за бесполезную солёную воду?! Да ещё с врагом, который не уступает по мощи кланам Широкой Степи?!!

Вожди кланов сошли с ума?

О реальной мощи нуменорцев шаманы сообщили сразу, как только изучили полученные трофеи, и Вождь вождей их выводу ничуть не удивился. Длинноухие, что раньше обитали в Нуменоре, крепко вломили рейдовым отрядам, а нуменорцы, хоть и выглядят примитивными, помножили тех на ноль, да под корень свели непролазные леса и вольготно заселили свободное место.

 Тут надо бы восхититься успеху этих – как они себя именуют? – “человеков”, и крепко задуматься, а не махать попусту совнями и косицами^[i], попусту взывая к Орку Небесному^[ii].

Вождь вождей думал крепко и долго, а затем отправил в Нуменор безоружных дипломатов. Раз в данный момент нельзя нуменорцев убить или завоевать, нужно договариваться.

В восемьдесят пятом году послов Широкой Степи тайно приняло правительство Нуменора. Как ни странно, высокие стороны смогли быстро определить области взаимных интересов, разграничить зоны влияния и полюбовно обо всём договориться. Вождь вождей признал Суверенный Нуменор Великим кланом, пригласил в Большой Круг и вполне искренне посулил туземцам, как всегда в таких случаях делается, “бочку варенья и корзину печенья”^[iii].

====================================================^[i]Совня – холодное древковое оружие: заточенная до бритвенной остроты полоса металла (клинок), закреплена в продолжение длинной палки (древка) на её конце. Клинок, как правило, имеет вдоль обуха ребро жёсткости. Предназначена для секущих, режущих и коротких колющих действий. Косица – та же совня, но на короткой (в две ладони) рукояти.

Такого, какое предписано Огром Яростным: с миллионной армией, вооружённой метателями плазмы, с десятками тысяч закованных в броню беэров, оснащённых тяжёлым оружием, с мощными боевыми платформами.   

Увы, что нуменорцы, что скандинавы недопустимо много внимания уделяли вопросам своей безопасности, и не давали представителям Большого Круга развернуться широко. К тому же и Нуменор, и Скандинавия оказались самыми слабыми и нищими из человеческих кланов, и потому оркам пришлось действовать намного медленнее и осторожнее, чем они привыкли.

Несмотря на все трудности и помехи, в сто тридцать втором году заработал первый портал в Нуменоре, и на Широкую Степь обильным потоком потекли ресурсы – в основном, различные руды. В обратную сторону пошли поставки продуктов питания (мяса и зерна), а также промышленные товары и в небольшом числе левитирующий транспорт, аналога которому у людей нет.

Параллельно разведка Большого Круга начала поиск и отлов человеческих ключников в количестве, необходимом для определения истинного адреса Земли и Арды. С Землёй всё вроде бы получилось, а вот на Арде неожиданно возникла проблема.

Разведчики столкнулись со старым врагом – длинноухими. С магией связываться вновь орки не захотели, им хватило одного раза.

Правда, поначалу к проблеме эльфов Большой Круг не отнёсся серьёзно. Люди практически задавили длинноухих. Их окончательное уничтожение виделось со стороны неизбежным на горизонте в десяток-другой лет. Пустяковый срок для сынов Широкой Степи, для большинства которых возраст в пять столетий – не старость.

3

С планетой Земля детям Широкой Степи тоже не повезло. Истинный адрес определили, туннель проложили, но энергии затратили в двадцать или тридцать раз больше расчётного. Не ясно, почему.

Буря в гиперпространстве, поднятая неуклюжими действиями шаманов, перекорёжила туннель. Потребуется минимум сотня дней, чтобы милостью Орда пространство успокоилось, хаос рассеялся и туннель восстановился.  Пока же войскам Широкой Степи пришлось действовать в рамках плана, составленного союзниками из кланов Нуменор и Скандинавия, и временно перейти под их командование на Земле и Арде.              

– …Специалисты АВБ Валинора пока работают, – виновато прячет взгляд сэр Джеймс, – но уже сейчас собранные нами сведения сформировали единое поле событий и намерений противника. Увы, Майкл, Итоговая картина совсем не радует...

Всё ясно, властям Валинора жизненно необходимо срочно известить Сенат и Народы Единых Наций, прежде всего Россию и Британию, об угрозе Вторжения. Чтобы к подобному сообщению отнеслись всерьёз, его должен сделать тот, кому поверят власти Суверенных Наций, и одновременно предъявить весь объём собранных в Валиноре реальных материалов.

– ...Майкл, я тебя очень прошу, – тут Стюарт, кажется, даже слезу пустил, – срочно доставить в Россию посла Никольского вместе с его багажом и пленными. Ты справишься, сынок, я знаю…

Ну да, ключник, способный это сделать, в Валиноре только один.

Ваш покорный слуга, Миша Баринов! Он выжил там, где полегли остальные. Их и было-то всего около сотни! Было... не выжили.

Сомневаюсь, что скандинавы и нуменорцы верят обещаниям орков. Тем более не верю, что этих людей всерьёз заботит благо всего человечества. Мерзавцы уж точно не забывают ни на миг о своём шкурном интересе.

Очевидно, что после войны с Широкой Степью, – само собой, если сохранятся Нуменор и Скандинавия, – почти все ключники человечества окажутся в их цепких лапах. Значит, именно они в этом будущем станут устанавливать цены на межмировые транспортные услуги…

Нет, не станут. Кто им даст?

Уже сейчас слово “нуменорец” стало синонимом “иуды”, ”предателя”. Когда они открыто выступят на стороне орков, их и за людей перестанут считать. Ей богу, эльфы – те, с которыми я общаюсь, – намного человечнее обитателей Нуменора и Скандинавии.

Эту мысль хорошо бы донести до каждого гражданина Единых Наций.

На Земле. На Арде.

Тут, как мне ни печально это признавать, сможет помочь только Миша Баринов, он же Майкл Барнс.

Помогу, конечно. Степан Сергеевич делает важное дело, в успехе которого я заинтересован ничуть не меньше, а то и больше него. Меня тревожит, что на фоне массовых убийств ключников меня так и не тронули. Всерьёз никто не покушался. То неуклюжее похищение, как и дурацкая попытка забросить в мой дом “пауков”, не считаются.

Было бы намерение убить – убили бы, ничего сложного: снайпер, выстрел в голову, бах и готово! Где? Да на ступенях комендатуры… или на входе во Дворец Двух Дерев… или… да мест завались! Было бы желание. Неужели у орков и нуменорцев нет желания пристукнуть чужого ключника?

Или нет возможностей организовать ещё одно убийство? Банально кончились квалифицированные исполнители? Или убийцы готовы, но не успели выстрелить? Ладно, поберегусь…

…Когда это было, в сто тринадцатом… или в сто четырнадцатом году? Мне было тогда семь или восемь. Или семь мне тогда ещё не исполнилось?

Тот воскресный день мне до сих пор видится особенно ярко именно потому, что стал последним, что мы провели вместе: папа, мама и я. Лето, солнечное утро, синее небо без единого облачка. Помнится, отец назвал водителю адрес “на улицу Ленину, к входу в парк”.

Всю дорогу напряжённо думал, кто такая эта Лена, и почему у неё своя улица есть, а у меня и соседки Тани – нет, а ведь “Танина улица” или “Мишина улица” звучит ни капельки не хуже?!

А когда вышли из машины, не выдержал и всё-таки спросил.

Мама задорно рассмеялась, отец улыбнулся и по секрету, на ушко, сообщил, что насчёт улицы для Тани он не уверен, а вот Мишина улица точно есть, и не только в Воронеже, но и в Москве, и даже – ты не поверишь сынок! – в далёком-далёком Омске! Пока я размышлял, обидится ли мне на мамин смех, и где находится этот самый Омск, мы вошли в парк, и о своих вопросах я моментально забыл.

Колесо обозрения! Игровые автоматы! Шикарная, практически сказочная берёзовая и кленовая рощи, дендрарий, широкие аллеи с цветочными клумбами и – та-да-дам! – кафе, где я ел мороженое и разглядывал сказочную бревенчатую избушку.

Точь-в-точь такую, как эта!

Ага, а потом мне понадобилось… хм, сами понимаете, куда, и мама повела меня в ту самую избушку. Вспоминаю две обычные двери с буквами “М” и “Ж”, мама подтолкнула меня к той, что с буквой эм, а сама осталась ждать в сенях. В кабинку я почти бежал, зато покидал её без спешки.

5

Невыносимо тянет убедиться в правильности своего открытия. Хочется пройти в готовую калитку – или, хотя бы, в окошко выглянуть. Страшно! Будто в первый раз открываю калитку в джунглях. Чего здесь бояться-то? Хищников вроде фоссы нет ни тут, ни на другой стороне. Если не ошибся адресом, то и врагов там тоже нет, а есть родной Воронеж.

Главное – не ошибиться адресом!

Осторожно открываю окошко. Вижу перед глазами лубок с надписью “ТРРА”, туалетные кабинки по углам, рукомойник, зеркало. Как в детство вернулся!

Неужели получилось?!

Привожу одёжку в порядок, а самого аж трясёт. Сердце колотится. Нет, Миша, успокойся, дыши ровно: вдох, пауза, выдох, пауза. Уговариваю себя как ребёнка. Дышу, как учила мать: четыре удара сердца вдох, три пауза, два выдох, три – снова пауза, подушечка большого пальца левой руки зажимает ложбинку на запястье правой – ту, что в основании большого пальца. Жду минуту или две, пока сердце не успокаивается окончательно. Что, Миша, идём?!

Сам переход – ерунда, даже ничего не почувствовал. Даже воздух, что здесь, что там, как мне кажется, не отличается ни по температуре, ни по… хм, запахами.

Аккуратно выхожу в сени – пусто. Ну и слава богу! Снова начинает потряхивать, но я держу себя в руках. Пошли на улицу? Крыльцо. Летняя ночь, в парке не горят фонари, пусто. Никого. Но, факеншит, это абсолютно точно Центральный парк города Воронежа! Я помню это место, эти фонари, эти деревья. Правда, те будто бы подросли да полысели немного, но это они, я уверен. И звёзды на небе настоящие, Большая Медведица, Кассиопея.

С адресами тоже всё в порядке. Каждая руна, как я помню из скучных объяснений родителей, имеет до пятнадцати канонических начертаний. Значит, уникальных вариантов одного и того же названия – и, понятное дело, локаций, – даже без учёта центрального глифа две сотни с четвертью. Вполне достаточно для всех подобных хижин на планете! А для иной линейки адресов можно выстроить иные домики. Или не домики, а, скажем, ворота. Почему нет?

Лист сохраню. Рука потянулась было положить берёзовый аргумент в карман, но нерешительно замерла.

Признаюсь, страшно убирать листик.

Вдруг исчезнет? Вот и сижу на полу дурак-дураком, с листиком играю в “верю – не верю”.  Когда смотрю на листик – верю, отвожу взгляд – не верю, факеншит!! В голове пусто.  С ума схожу, что ли? Или перехожу на более высокую степень безумства^[i]. Да, так сказали в другом месте и совсем по другому поводу. Но, боже мой, как точно эти слова передают моё внутреннее состояние!

Берёзовый листик с Земли. Здесь, в джунглях Арды.

Наверное, я схожу с ума. Уже сошёл! Это, ха-ха, безумство!

Когда смотрю на этот листик, мой прежний мир рушится. Одно дело – читать про лабуду с окнами, калитками, дверями, пусть даже прыгать лесным козлом по джунглям. Другое – трогать пальцами, держать на ладони хрупкий привет из другой Вселенной. Нездешний и безжалостный. Неумолимый, ведь он опровергает все мои прежние представления об устройстве мира…

Берёзовый листик… ха-ха-ха!

6

Броневик вырулил к входу в Барнс-Палас, где уже ждала Элле, и резко затормозил. Ремни безопасности больно врезались в тело, голова мотнулась вперёд – смех как метлой начисто смело. Венди вмиг выскочила наружу, бросилась к хозяйке.

Пора и мне. Отстёгиваю ремни, пытаюсь опереться на ноги. Они по-прежнему не держат, выйти из машины самостоятельно не могу.

А листик?! Молодой берёзовый листок всё ещё у меня в руке. Я бы улыбнулся, но мешает противный металлический привкус во рту. А ещё голова кружится! Сижу в машине, вслушиваюсь в разговор.

– …Венди? – вполголоса интересуется золотоглазая, андроид растерянно опускает голову. – Что случилось?!!

Её шаблоны реакций подобной ситуации не предусматривает. Мой недочёт, надо будет исправить.

– Не могу знать, мэм! – торопливо сыпет слова Венди. – Господин майор практиковался в джунглях возле той самой хижины и постоянно выпадал на десяток-другой секунд из командной сети…

– Выпадал из сети?!.. – жаль, что сейчас не вижу глаза моей Элле. Поди, от удивления они превратились в блюдца!

– Да, мэм! А когда вернулся к домику, зашёл внутрь принять душ переодеться, и снова пропал. На этот раз на сто тридцать четыре секунды, а после появления его активность упала до нуля. Далее был активирован протокол “омега-два-прим”. Венди поспешила на помощь, обнаружила господина на полу возле душевой кабины и в соответствии с протоколом доставила домой, капитан, мэм!

Глава двадцать девятая

1

Ночью повторно посетил Воронеж. На этот раз меня сопровождала Элле. Застали на родине позднее летнее утро. В парке было относительно пусто, гуляли пенсионеры с собачками, женщины с детьми. Никакой охраны мы не видели, нас игнорировали благодаря магии отвода внимания, что задействовала супруга.

Ходили по парковым аллеям не менее четверти часа в камуфляже, с “единорогами” через плечо, не раз попадали под теоретически “недремлющее око” полицейских камер, но никакой реакции от властей или местных силовиков так и не дождались. Хотелось бы верить, что причина этого равнодушия отнюдь не разгильдяйство, а опознавательные знаки Армии Наций, считанные городским искином.

Без проблем вернулись в хижину на опушке, где теперь расположился усиленный пост комендатуры. Оба раза калитку открыл легко, без чрезмерных усилий, почти мгновенно. Похоже, что этот способ перемещения я освоил.

Наутро известил посла Никольского, что готов вернуть его на Землю, в Воронеж. К моему удивлению, тот заспешил и прибыл уже через двадцать минут.

– …Всё получилось, Михаил Александрович? – посол прибыл в охотничьем костюме и берцах, а вместо портфеля в его руке небольшой, литров на тридцать, “городской” рюкзачок. – Можно выдвигаться?

Никольскому явно не терпится вернуться в Россию.

– Да, Степан Сергеевич. Вы были правы, я без труда нашёл удобную калитку в Центральный парк Воронежа.

Затем уже Элле попробовала оценить размер проёма. Встала в полутора метрах позади меня , потыкала веткой вокруг. Та везде натыкалась на стену. Со стороны, наверное, наши потуги смотрелись бредово. Я торчу в бревенчатой стене, будто врос в неё. Саму стену не вижу, зато её – и заодно половину моего тела – видит Элле.

Кошмар!

Стою, раскорячился на две вселенные, вспоминаю срез палки. Страшно до жути, будто лёг под гильотину. Элле проскочила в калитку, и я прошёл сразу за ней. Хрусть! Ветка не успела, и от неё осталась хорошо, если половина.

Брр!

Аж мурашки по коже. Каждая размером с мамонта.

Эти ощущения мне категорически не понравились. Ладно, тут мирное время, но в бою подобная “акробатика” станет неуместным цирком. Поэтому мы, Элле и я, хорошенько подумали и провели повторный эксперимент, для чего снова подобрали в парке достаточно длинную палку. В итоге обнаружили, что когда Элле щупает палкой те места, где должна быть стена, и одновременно держит меня за руку, за рукав или за пояс, калитка остаётся распахнутой настежь. Этот вариант нам понравился больше.

Когда возвращались на Арду, супруга просто держала меня за пояс. Прошли без проблем. Палка уцелела. После чего я задумался о безопасной проводке трёх попутчиков, для чего обзавёлся длинной верёвкой с петлями на концах и в середине.

Считаю: пять, четыре, три, два…

В последний момент чуть натягиваю верёвку для контроля, открываю калитку, быстро перевожу Никольского и Элле на другую сторону. Проём захлопывается, но мы уже прошли.

– Прибыли, Степан Сергеевич! Город Воронеж.